Ленский Василий Мутанты

Василий Ленский

"Мутанты"

Г Л А В А 4

Этюды оптимизма

4.3. Искусство

- Своеобразный стиль, - сказал я, разглядывая впечатляющие рисунки, развешанные на стенах квартиры.
- Теперь появилась возможность выявлять талантливых мастеров, - ответил Алексей Михайлов, - Мы их поощряем. Это редкостные люди.
- А почему они раньше не зарекомендовали себя?
- Блат был даже в живописи. Такую картину не пропустили бы по идеологическим соображениям.
- Можно согласиться.
- Хотите, я познакомлю Вас с такими же парнями? Они рисуют не для денег и не для славы.
- С удовольствием.
Возможно, что несколько квартир были объединены в этом полу мрачном помещении. Меня провели в комнату, которая, по-видимому, была кухней или местом чаепития. Предложили чай.
- Мрачно у вас тут, - сказал я добродушному парню.
- Другие условия не по карману, - ответил он.
- Чай будет с сахаром?
- На сахар изыщем.
- Я посмотрел ваши картины внимательно. Насколько я понял у вас целая группа художников.
- Да. Мы называем себя богемой.
- Ну и как бодрит такое название?
- Другого не придумали. Какое Ваше мнение о картинах. Интересно знать точку зрения президента ассоциации учёных и интеллигенции.
- Не буду лукавит. Всю эту мазню я не рискнул бы развешать и в сарае.
- Почему? - искренне удивился Александр.
- Удои коров резко упадут.
- Шутите.
- Нет. Живопись не предназначена для философии. В этом вы сделали промах. Каждую картину вы мне хором, и наперебой, объясняли. Слова предназначены для интеллекта, а картина для зрения. Зрение у человека как ребёнок. Если понравилось, то тут же обрадуется. Если не понравилось, то пропустит мимо. Вы же словами и объяснениями совершали насилие над моим зрением.
- Сложно как.
- Вы только что говорили мне сложнее. Вы окутывали эту мазню словами о космосе, о тайнах, о человечестве и о будущем. Вам бы не картины рисовать, а вдохновлять эзотериков. Там вы получили бы признание и совершили доброе дело.
- Зло-то как, - вмешался один из парней.
- Почему зло? Напротив, я даже похвалил ваши темы и речи. Кроме того, указал место, где вас признают, но не в художестве.
- Вы говорите так, потому, что кисти в руках не держали. Все берут на себя роль судей, - вновь отозвался парень.
- Не судите опрометчиво. Я тоже рисую. Рисую с детства. Но я доверяюсь только зрению.
- Восприятия могут быть разными
- Вот тут спора нет. Но вы пригласили меня. Понятно?
- Нет.
- Вы пригласили меня, чтобы я вас хвалил?
- Нет. Мнение другого человека нам важно.
- Отчего тогда "дёргаемся". Мне не трудно всех вас сравнить с Леонардо де Винчи или с Гогеном. Хотите, я начну каждого из вас расхваливать?
- Это не будет искренне.
- Тогда послушайте меня по теме этики отношений. Пока человек что-то делает для себя, то нет ему упреков. Молча, в укромном месте и с наслаждением. Кто ему судья? Как только он "высунулся", то тут же следует риск.
- Какой тут риск?
- Зрению другого человека картина либо понравится, либо нет. Причём это происходит прямо и мгновенно.
- Бывает, что нужно присмотреться.
- Это и есть для интеллектуалов. У них зрение давится умом. Если преподнесён художник как маэстро, а мазня не нравится зрению, то остаётся зрение подчинить. Вот и стоит бедняга перед картиной в потугах перебороть восприятие мнением.
- Разве с воспитательных позиций это плохо?
- Кого будем воспитывать?
- Тех, у кого нет художественного вкуса.
- Вы имеете в виду слепых?
- О слепых нет речи.
- Каждому человеку для зрения что-то подходит, а что-то нет. Это свершается непосредственно. Вы хотите кого-то насиловать словами так, чтобы он стал хвалить, то, что зрение его отторгает?
- Насилие нам противно.
- О какой безвкусице тогда речь?
- Есть люди талантливые к восприятию, а есть бездарные.
- Это звучит диктаторской аксиомой.
- Нет здесь диктата.
- А судьи кто?
- Я же сказал: одарённые.
- Получается, что "бездарный" живёт не свою жизнь, или враг самому себе. Я не могу жить вашим зрением. Моё восприятие связано с моей физиологией, поведенческими реакциями… Предположим, что я подменю своё восприятие чужим. Совпадёт ли всё моё физиологическое существо с этим? Кто проводил такие наблюдения?
- Это знать не возможно.
- Что же вы подразумеваете под воспитанием вкуса?
- Развитие. Каждый человек может улучшить своё воспитание.
- Вы сейчас напоминаете мне сцену шекспировского Гамлета. Как он я дал бы вам сейчас флейту и спросил: " Вы не может играть даже на флейте, а берётся играть на струнах человеческих душ". Вы собрались развивать других, не зная себя.
- Как это понимать.
- Без упреков. Вы попутали органы непосредственного и мгновенного восприятия с интеллектуальными свойствами мозга. Они находятся противоположно: или воспринимай молча, или говори о восприятии. Но разговор о восприятии игнорируёт сами восприятия.
- Чудно это слышать.
- Вернемся к риску. Всякий человек, выходя на общение с другим человеком рискует.
- Почему?
- Есть большая вероятность несовпадения. Предположим, что художник или поэт искренне впечатлились картиной. Затем последует творческий процесс, то есть остановка живого состояния в неживом варианте. Согласитесь, что слово "искусство" происходит от слова "искусственное", то есть не натуральное.
- Я с этим не согласен, - раздался голос из-за двери.
- Тогда скажите: нарисованная роза излучает живой аромат, а может быть нарисованная голова думает? - сказал я туда же за дверь, - Всё это отображение действительного на неживое. Итак, вернемся к поэтике творчества. Для себя это здорово. Но вот пришел другой человек. Он читает стихотворение или смотрит картину. Какая вероятность того, что он сделает точный обратный ход.
- В каком смысле?
- В том, что ему сложнее во много раз. Перед художником была натура. Даже если это фантазия он находится в своём. Нет насилия. Всё течёт из себя. "Потребитель" имеет неживое. Он должен быть гениальнее художника и поэта.
- Почему это?
- Если я вам покажу свою картину, или прочитаю свой стих, вы сможете точно вызвать в себе мои эмоционально-психические переживания?
- На это никто не способен и никто не претендует.
- Вот мы и пришли к произволу совпадения, то есть к риску.
- Почему опять к риску?
- Потому, что художник теперь не для себя. Он ждёт совпадения.
- Картина может вызвать и иную эмоцию. На этом построен абстракционизм, - возразили опять из-за двери.
- Вот мы и вернулись к зрению. Оно или отреагирует на сочетание форм и цветов или нет. Ни какого воспитания из этого не получится.
- А как быть с искусствоведением?
- Вы можете говорить глазами или писать теории цветовыми оттенками?
- Нет. Пока ещё такое никто не придумал.
- Значит, вы будете использовать слова.
- Конечно. Слова о прекрасном и безобразном. Могут быть слова и о содержании картины.
- Вы ещё добавьте "и об амурах автора этих картин". Впечатлит, только не зрение, а интеллект. Вот мы стоим перед статуей Давида, произведения Микеланджело. Теперь найдётся кто-то, кто расскажет об угле поворота гордо поставленной головы, о золотом сечении и ещё что-нибудь словесное. Как вы считаете, восприятие прекрасного от этого повысится?
- Смотря, какой искусствовед.
- То есть при мастерском словосочетании зрение прибавит ощущение на 20%?
- Может быть и больше, - опять голос из-за двери.
- Шутник там у вас засел. А вам кушать придётся из своего ремесла. Небось, мечтаете, что придёт настоящий ценитель и купит ваши картины за миллионы. Но на то он и ценитель, что у него основным инструментом является такое зрение, которое не ошибётся и по отношению к зрению множества людей. Он критик не в смысле "болтун", а в смысле точной чувствительности зрения.
- Что это такое, - спросил Александр.
- Когда ты рисуешь, то удовлетворяешься собственной бесконфликтностью. Это - индивидуальное чувство гармонии для зрения. Но при риске, вы попадаете на иные физиологические и сущностные базисы. Так вот. Есть люди, которые имеют больший охват, чем индивид.
- Уточните.
- Приведу пример с группой крови. Есть группа, переливать которую другим нельзя. Есть "универсальная" группа. Там риска нет. Настоящий авторитет в искусстве это то, кто своим восприятием угадывает восприятия многих.
- Как это он делает.
- Молча. Он талантлив в зрении для многих.
- Вот видите, есть культура.
- Нет никакой культуры. Есть совпадение только у этой группы людей. Есть общность восприятий. Всё иное - насилие.

* *

*
Стояла отличная летняя погода. В этот день не было встреч, и я гулял, не выбирая маршрут. В таких случаях я удалялся от мест, где меня могут встретить люди, которые меня знают. Вскоре я заметил, что малолюдные места меньше всего подходят для одиночества. Настоящее одиночества в местах большого скопления людей. Чем больше город, тем более он пустынен. Например, Москва это практически абсолютная пустыня. Для каждого человека редким оазисом является его квартира, место работы, встреча в знакомом обществе. О малых городах этого не скажешь. И, наконец, нет пустыни в деревнях. Здесь на каждое событие нужно реагировать. Поэтому, максимальное развитие человек приобретает не в городе, а в деревне. В городе тренируются отвлечённые и отрешенные состояния. В высших учебных заведениях молодёжь тренирует свойства абстрактных отвлечений от конкретного. В местах интенсивной интеллектуальной деятельности, утверждается эта оторванность, отходом от действительного и конкретного, как от своего же свойства. Действительным становится среда поля интеллекта. Таков город. Город - это пустыня для контактных свойств человека.
Размышляя об этом, я бродил в пустынной толпе без цели.
- Можно Вас обеспокоить, - раздался голос.
- Слушаю Вас, - ответил я трафаретным поведением.
- Я режиссёр. Зовут меня Николай Фёдорович. Очень давно я хожу на ваши лекции. Наблюдаю за Вами. Меня интересуете Вы как личность. Несколько человек собираются снять о Вас кино. Я отыграл свой престиж тем, что лучше других знаком с Вашими темами и оригинальностью мышления. Хотя возможно, что к Вам ещё обратятся. Не торопитесь отказать мне.
- Почему?
- Вы щедро разбрасываете темы и принципы мышления. Ваши слушатели не осваивают и десять процентов. Я не судья им, но я с ними потихоньку беседую. Я тоже, бывает, осмысливаю неожиданно и спустя много времени. Это что, Ваш стиль, осмысленная тактика, или широта таланта?
- О таланте судить не мне.
- Отчего же? Неужели одарённый человек не знает свой дар и не сопоставляет себя с другими?
- О своём даре он не узнает даже сопоставлением.
- Как так?
- Если есть с кем сопоставить, то это уже не особенное, а обыденное.
- Ответ, у Вас как всегда оригинальный. К этому я уже привык. Но почему такие простые мысли не приходят мне?
- Точка восприятия другая. На службе ей стоит мышление. Мыслим мы одинаково. Орган мышления имеет одни и те же законы у всех.
- Какие?
- Их три: выборка, однонаправленная линейность и сортировка на положительное и отрицательное. Всё остальное композируется на этой тройке.
- Так просто! Трудно согласиться. Столько отраслей знания. Искусство. Наука. Социология.
- Не нужно сливать всё в кучу, тем более, когда оно несовместимое. Например, искусство базируется на органах восприятия, а социология и знания на интеллекте. Одно исключает другое.
- Осмысление, разве может исключить воспринятое?
- Это две не согласующиеся стороны. Восприятие осуществляется мгновенными органами. Это: зрение, слух, обоняние, осязание, вкус, телесность. Они всегда имеют свои 100%, даже если смотришь в щелочку. Они всегда Тут и Теперь. Ушла картинка, и нет её больше. " Я есть Брахман. Я рождаю все миры и пожираю их. Я есть всегда. Нет ничего вне меня" - говорится в древних Упанишадах.
- Речь идёт о боге.
- Вот тут Вы и выразили свою точку типового сегодняшнего мышления. Однако она не совпадает с древними.
- Как иначе это понимать?
- Дальше Бхригу говорит: "Особо обрати внимание, сын мой, на Брахмана. Брахман-это ты. Ты - это Брахман".
- Не понятно.
- Так и должно быть. Две интеллектуальные точки отсчёта не совпали. Всё высказанное принадлежит только интеллекту. Кроме "языка" органов восприятия. Например, можно смотреть влюблённым взглядом и кто-то это почувствует. Но вернемся к понятиям. Понимания принадлежат только интеллекту. Здесь в примере было два понимания. В случае с Упанишадами взята точка отсчёта непосредственного наблюдателя. Здесь выражено служение интеллекта органам Тут и Теперь, то есть органам восприятия. В них всё рождается и умирает вне воли и чьёго-то желания. Интеллект может отторгнуть себя от органов восприятия для служения самому себе. Именно это Вы сделали, когда в высказывании Бхригу услыхали речь о боге.
- Как-то непривычно.
- Хорошо сказано "не привычно". Вы тренируете только оторванный от восприятий интеллект. Он не служит больше восприятию. Почему Вы называете себя деятелем искусств? Так хочется?
- Искусством мы сближаем восприятие с осмыслением.
- Эта аксиома не соответствует действительному.
- Я прерву Вас, Василий Васильевич. У меня есть машина. Поедемте ко мне в студию. Идёт уникальная беседа, а это будет так же шикарно утрачено, как и все Ваши щедроты. Нужно записать.
- Для кого?
- Для будущего, конечно. Я давно уже делаю подборки из Ваших высказываний. Веду незаметно съёмки. Вы же сами разрешили желающим пользоваться кинокамерами. Когда-то это станет бесценно.
- Вы меня не поняли. Я спросил: "для кого?". Если для тех, кто это поймёт, то тут же такое становится типовым товаром. Те, кто тренируют у себя только одну и ту же точку отсчёта интеллекта, назовут подобное шизоидным бредом.
- Даже такое высказывание нужно записать!
- Вы слабо осознали интеллектом сам интеллект, - продолжил я уже в студии, к нескрываемому удовольствию Николая Фёдоровича.
- Поясните.
- Лучше всего начать с Вашей профессии. Первый "прокол" в том, что органы восприятия вы игнорируете умом. В зрении, например, есть свои законы. Это я говорю тоже умом, но ум, так же как у Бхригу, служит здесь зрению. В восторге или в праздник зрение смешается к простору и доминанте трёх цветов "раскрытия": голубому, желтому и пурпурному. Ему при этом нужна широта, далёкий обзор. Вот я смотрю американские "мордобои" и комедии. Герой находится в успехе, а краски закрывающие: коричневые, синие, зелёные. Стерпит это зрение?
- В кино показывается содержание осмысленное.
- Но смотрим мы зрением и слушаем анализатором слуха. Как их выключишь!? Они напрямую связаны с физиологией. Не стоит потом жаловаться на хандру или заболевания. Болезнь органов и функций всегда вторична. Сначала заболевает печень внешняя. Она находится в восприятии, речах, поведении, реагировании. Впрочем это следующая тема…Итак, интеллект может убивать восприятие.
- А как быть с искусствоведением?
- Здесь то же самое. Или интеллект служит органам восприятия и тогда он им…не мешает.
- Способствует.
- Нет. Не мешает. Можно ли улучшить восприятие зрением поговорив об этом?! Зрение всегда Тут и Теперь. Оно имеет мгновенную сущность, а интеллект живёт только закреплением.
- Разве интеллект не развивается в динамике?
- Интеллект прежде всего базируется на уже ушедшем. Для этого есть память. Нет памяти, не будет мысли. Память закрепляет уже исчезнувшее, но только в его сухом отпечатке. Во- вторых, …
- Извините, Василий Васильевич, почему "в сухом"?
- Если память воскресит весь комплекс, то это будет зримым, слышимым, обоняемым, осязаемым. Иными словами, память станет настоящим действительным миром. А пока сознание имеет два мира: действительный и склеенный интеллектом из теней ушедшего. Они слабо подобны, но несовместимы.
- Почему?
- Свойства противоположные. Действительный мир мгновенный, а мир ума скрепляется из фрагментов теми самыми тремя свойствами интеллекта: выборкой, однонаправленной линейностью и сортировкой.
- Хотя бы два слово об этом. Лучше всего на примерах, чтобы зритель понял.
- Опять Вы печётесь о гипотетическом зрителе. Ну, ладно. Однонаправленность и линейность смотрится: в "прогрессе", в "эволюции", в стремлении к "добру", к "истине", в "иерархии" и так далее.
- Почему "однонаправленность"?
- Человек "убегает" от плохого к лучшему, от зла к добру, от лжи к истине. Прошлое всегда рангом ниже. Мы говорим: "Они находятся ещё в развитии наших далёких предков".
- Теперь понятно. А как понимать "выборку"?
- Сознание тренирует в органах восприятия фокусировку. Поэтому в школах напрягают учеников словами: сосредоточьтесь, не отвлекайтесь, будьте внимательны. Это звучит смехотворно, так как зрение, всегда тут и слух всегда наполнен. Школы - это спортзал интеллекта. Так в базу будущего интеллекта ложится выборка. Потом она получит конкретные имена: "главное", "ценное", "особенное", "достойное", "элитарное", "светское", "эксклюзивное", "модное" и прочие.
- Крепко! Но разве, например, мода не содержит…
- Зрение и красоту?
- Да.
- Зрение восхитится молча. Оно не умеет определять. Определять - это свойство интеллекта.
- Вот и есть шанс помочь зрению осмыслением прекрасного.
- Вернемся к той точке отсчёта интеллекта, когда он служит восприятию. Напомню Вам об Упанишадах. Там нет иерархии, так как нет линейности. Итак, я допускаю осмысление восприятия. Это будет чудесное сосуществование наших инструментов сознания. Например, восприятия ароматов не мешает зрению. Напротив, зрение способствует своим единением с обонянием. То же самое происходит со слухом, вкусом. В природе тоже есть такое, например, содружество пчёл и цветов. Каждый получает только благо от общения. Теперь вернемся к возможному благу между органами восприятия и умом. Помните, пчела служит опылению, а цветок "отдаёт" нектар. Пчела соответствует законам существования цветов. Рассмотрим интеллект. В нем два принципа существования: законы в себе и законы для восприятий. Какими законами пользуется мода?
- Трудно сказать. Мне кажется, что, если мода в рамках культуры, то она способствует зрению.
- Это желаемая догма. А факт? Если ум будет соответствовать законам зрения, то он должен исключить особенное. Нет в зрении особенного. Ум должен исключит "модное". Нет в зрении и иерархии.
- Крепко! Как же ум поможет развитию вкуса восприятия?
- Уже в этом звучит насилие.
- Почему?
- Как может ум помочь тем, чего нет в его законах и свойствах?
- Но все стремятся к образованию и культуре.
- Какое мне дело до всех! Эти слова от лукавого. Много людей с одними принципами, но это всего лишь один человек. Здесь количество не имеет смысла истины. У всех одно и то же качество. Произнесли Вы эти слова инстинктом ума, в котором подразумевается, что в среде одного и того же количество порождает качество силы.… Отсюда происходит насилие над молодым поколением. Они стремятся к совершенствованию, а им подсовывается неосмысленно интеллект. Дети доверчивые…, а родители безмозглые, хотя служат уже уму.
- Даже не знаю, как такое интервью выпустить в эфир.
- А другу расскажите?
- Конечно.
- Почему?
- Он поймёт.
- А если таких друзей много?
- Тогда эта тема будет изумительной.
- Кому тогда нужна Ваша передача?! Кроме того, Вы боитесь своим инстинктов одного и того же человека, но в больших количествах ему подобных.
- Это верно.
- Забудем про них. Каждый живёт своё. Не искушайтесь на навязывание. Это пахнет насилием, когда у вас власть эфира и телевидения. Слышащий, да услышит.
- Обидно, что такое…
- Всему своё время.
- Для будущего?
- Нет, я прагматик. У любого человека будущее уже тут. "Они уже получают своё", - говорит Иисус Христос. В вашем радении за других говорит насильник. Такое я встречаю часто. Ко мне подходят и спрашивают, как помочь пьющему мужу, не жизнерадостной маме, не увлекающимся детям.
- И что вы им отвечаете?
- Я спрашиваю, знают ли они своего мужа, или сына, или мать. Коварный вопрос.
- Почему, коварный?
- Если она знает мужа, то начнёт угощать его спиртным. Каждый живёт свою жизнь. Она же беспокоится не о нём, а о своей устойчивости. Частью её устойчивости является муж. Вот она и "мнёт" его под себя. Инстинкт.
- Откуда берётся такой инстинкт? Врождённый?
- Нет. Это образ свойств ума, живущего своими законами. Помните двойственную возможность ума: служить себе и служить органам восприятия?
- Так вот, ум, служащий себе живёт по свойствам формирования своего мира, то есть понятий. Затем он выплёскивает эти понятия на окружающий мир действительного. Одним из этих свойств является процесс понимания. Человек слушает, слышит, но говорит: "не понятно". Почему?
- Действительно, почему?
- Слышимое, воспринимается умом. Входящие "кирпичики" ума всегда одинаковые. Это слова. Но дальше последует захват по законам ума. Если захват свершился, то человек восклицает: - "Вот теперь всё понятно!". Ум идёт от захвата к захвату. В том и есть его разбухание, то есть развитие. Индифферентное ему безразлично.
- Вот видите, Вы сказали "развитие".
- Размножение одного и того же. Принципов захвата всего три.
- Два мы уже знаем. Не известен третий. Вы назвали его сортировкой.
- Ум служащий себе сортирует на положительное и отрицательное. Виды положительного: добро, истина, друзья, здоровье, успехи, счастье, любовь… Лиц много, но для ума в понимании они все "оголяются" до положительного. Виды отрицательного: зло, ложь, враги, болезнь, неудача, несчастье, злоба…Лиц здесь столько же и не больше, чем положительных категорий. Они также упрощаются до примитива в "отрицательном". Дальше следует четыре закона линейного захвата.
- Это уже усложненная наука.
- Ничуть. Эти законы знает любой школьник из азов алгебры. "Хорошо" или "плохо" когда, торжествует добро?
- Хорошо.
- В законах мышления это выражено как: ( + ) ( + ) = ( +). Так же будет с "уничтожением" "болезней" : ( - ) ( - ) = ( + ). Тоже "хорошо". Подобное произойдет с "уничтожением" "добра". То есть ( - ) ( + ) = ( - ). Уничтожать добро не хорошо. Остаётся последний закон связи: ( + ) ( - ) = ( - ), то есть укреплять злодеев нехорошо. Вот и всё. Ни единой капли к этим законам вы не добавите кроме…противоположных, но тоже четырёх. Эти противоположные высказывания принадлежат Иисусу Христу, Мухаммеду, Будде, Лао-Цзы, коанам, сутрам Упанишад и Веданте. Дальше вместо плюсов ставьте всё положительное, а вместо минусов всё отрицательное. Можете запрограммировать компьютер. Он вам напишет логические и этические, философские и художественные произведение с не меньшей красочностью и многообразием, но отличится точностью и непогрешимостью. Иными словами он превзойдёт человека.
- На это нужно упражнение.
- Не затягивайте. Это очень просто. Я написал две книги для практики: "Второй интеллект" и "Ключ". Однако теперь пора вернуться к искусству.
- Жаль.
- Уверяю Вас эта практика крайне простая. Зато вы поймете несовместимость в высказываниях, например, Иисуса и верующих, Мухаммеда и служителей исламу, Будды и буддистов. Вы поймёте, чем отличаются созидательные процессы от разрушительных и почему искусство может уничтожать людей.
- Искусство всегда служило возвышенному и добру.
- Это аксиома, с которой я не согласен.
- Такое назначение я вижу у искусства, иначе оно теряет смысл.
- Вот видите, вы говорите о смысле. Итак, мы имеем два вида искусства: смысловой и художественный. Смысловой вид всецело поставлен на содержании. В нем заложен интеллект. Ему противоположен художественный. В нем основой ложится восприятие.
- Разве в художественном произведении нет смысла?
- А Вы способны написать балет по математике, или рассказать эмоцию словами?
- Но люди говорят о кино или балете.
- Только потом после просмотра картины. Да и то не каждый человек захочет "марать" восприятие разговорами. При переходе на осмысление эмоция и впечатление исчезнут. Вот и выбирай: или впечатления, или слова с содержанием.
- Пожалуй, Вы правы. Как это я раньше не заметил! Так просто. Часто, ведь, было, когда после сильно впечатлившей картины, хочется уклониться от умников. Теперь всё понятно. Но Вы сказали о возможной вредоносности искусства.
- Да. Если это художественное произведение, то оно рассчитано на непосредственное восприятие. Инструментом тому становятся зрение и слух. У зрения и слуха свои законы. Они вне ума. Ум может лишь не помешать. Например, при "закрывающей" теме уместны цвета зелёный, красный и синий. План должен быть укрупненным. Посмотрите американское кино. Оно всецело не художественное, а смысловое. У них нет дара к эмоциональной гармонии. Советские фильмы были художественными. В них есть тема, но расчёт шел на восприятие. Только при "застойном" периоде нарушилась гармония восприятия. Темы стали смысловые, то есть интеллектуальные.
- Но фильм мы смотрим всё равно зрением.
- Да и слушаем слухом. Но зрение имеет два вида. Один из них представляет сознанию восприятие, а другой служит интеллекту. Должен Вас огорчить, но эти два вида исключают друг друга.
- Почему? Это же все равно зрение.
- Когда работает во главе всего интеллект, то органы восприятия ему служат. Эмоции тут же исчезают. Физиология упрощается до примитива двойственных отношений. Начинается не только "сухое" безэмоциональное существование, но и деградация живого организма в сторону неживого. Теперь человек упрощает себя до заболеваний.
- В этом и есть вредоносность искусства?
- Да. Искусством можно тренировать будущее заболевание.
- Нужно уточнить. Странно это слышать.
- Не удивительно. С началом фазы развития народа, идущей после "силовой", главным стали ценности и красочное многообразие. Это ощутили инстинктом деятели искусства, и начала расти чванливость в их рядах. Так из созидателей они превратились в дармоедов, восхваляющих себя. Однако это стало не безобидным. Искусство стало служить смыслу и нарушать гармонию восприятия.
- То есть упражнять зрителей к болезням?
- Точно так. Разве смысл ведёт к болезням. Тогда все учёные должны быть больными.
- Учёный не подчиняет органы восприятия для служения уму. Поэтому учёные не ставят художественных произведений. Нет риска. Режиссёр рискует злоупотребить доверием зрителя. Это нужно чётко осознавать.
- И всё же в любом кино есть смысл.
- Как видно я зря потратил время. Вы стали на предвзятость и догмы с печатью непогрешимости. Я всегда уклоняюсь от общения с правильными и справедливыми людьми. Они - насильники. Правота всегда личная. Но они бесчестно преподносят её именем народа, человечества, будущего, красоты, гармонии.
- Есть одинаково мыслящие и одинаково воспринимающие.
- Опять догма. Нет одинаковых эмоций, так как нет эталонов на них. Можно лишь догадаться на базе прошлых личных переживаний об эмоциональном состоянии человека. Я ввёл это первым законом замкнутости: нельзя передать свою эмоцию другому человеку; человек обречён переживать эмоцию только внутри самого себя. Это по поводу "общих восприятий". По поводу интеллекта тоже есть закон замкнутости. Я назвал его вторым. Человек способен понимать лишь сам себя.
- Ну, это уже слишком! Мы отлично понимаем друг друга. Даже теперь в нашей беседе есть общие понимания.
- В том-то и подвох. Если бы здесь сидел человек из другой области интеллектуального саморазвития, то он ничего бы не понял. Ребёнку бы вообще стало скучно, но он тоже человек. Почему?
- У ребёнка нет…
- Развитого ума на эти темы. То есть он не прошел самосвершение именно в этих темах.
- Как же люди общаются?
- Только на равенстве законов интеллекта. Слова разные, но "прикрепляются" они в понятия одними и теми же инструментами ума. Одинаковость законов ума и есть гарант понимания. Помните, я говорил о "зеркальном" интеллекте, в котором находятся высказывания святых писаний?
- Помню. Но нужно потренироваться.
- Вот видите. Вы меня понимали с трудом. Вы интеллектуально образованный разносторонний человек, но наткнулись не на моё понимание, а на собственную замкнутость. Вы замкнуты законами ума. Он одинаков у всех подобных Вам. Это создаёт видимость, что вы общаетесь и передаёте информацию. По сути, все вы и есть только один человек в сфере интеллекта. Вам даже святые писания недоступны. Нечем соответствовать, написанному в них. Нет иных законов в собственном интеллекте, кроме двухполярных. Но вернемся к смысловому искусству. Оно всецело для двухполярного интеллекта. Риск в том, что сам интеллект имеет две стороны. Одна его деятельность направлена для себя и несёт только отрицание. Это интеллект в себе.
- То есть человек размышляет в себе.
- Нет, - непроизвольно рассмеялся я, - Человек размышляет вместе с такими же как Вы и приглашает к тому зрителя. Это свойство интеллекта, когда он подчиняется только трём законам. Эти законы служат полярности только на отрицание.
- Критику?
- Опять "мимо". Может быть, прекратим беседу? Не обижайтесь, но Вы, занимаясь искусством, не разобрались в пустяках, без которых нет смыслового искусства. Другое дело художественный фильм, там нужен не ум, а душа.
- Вы требуете от сценариста, режиссёра и артистов душу в фильме?!
- Тут одно из двух: если нет таланта души, то автоматически фильм будет смысловым.
- А если это художественный фильм?
- Это будет обманом. На деле название не будет соответствовать фильму.
- Хочется всё же разобраться в смысловых фильмах. Не обижайтесь, Василий Васильевич.
- Вот видите, Вы опять делаете промах. Как я могу обижаться?! Как может, прыгающий на сто метров, обижаться на мировые рекорды в десять метров? Мы не на равных не в иерархии, а в инструментах мышления. Но сделать попытку я всегда готов. Задумайтесь об интеллекте, то есть о смысловом кино. Можно словами вызвать чувство счастья, любви, одухотворённости?
- У меня такое не получится, иначе я влюблялся бы по разговорам и был счастлив от бесед.
- У других то же самое. Теперь посмотрим на зрителя в смысловом кино. В первую очередь не должны нарушаться законы зрения и слуха, если Вы оператор, режиссёр фильма или звукорежиссёр.
- Это теперь понятно. Но как они соответствуют уму? Слух со зрением пытался ввести в гармонию Скрябин. Есть светомузыка.
- Про светомузыку пока говорить не надо. Там собрались "технари". Нет у них души в слухе. Нет у них души в музыке. Иначе они были бы композиторами и художниками. Скрябин был композитор.
- Значит умо-зрение и умо-слух тоже имеют свои законы?
- Здесь ум "диктатор". Всё идёт по его законам. Но ум не должен нарушать законы зрения. Китайцы говорили: - "Глаза - это дырочки печени". Если фильм нарушит законы зрения, то ударит незримо по физиологии. Кроме того, ум не способен вызвать положительную эмоцию. Вот почему я говорил о первичности художественных фильмов. Смысловые фильмы тренируют алчность или отрицание.
- Как это?
- Вы можете разговором разозлить человека?
- Могу.
- Значить влюблённым, или счастливым разговорами Вы его не сделаете, а отрицательную эмоцию вызвать можете. Делаем вывод.
- Смысловое кино может вызвать к кому-то негодование, ненависть, презрение, уничижение. Это отрицательные герои. А как быть с положительными героями?
- Если словами вы умом не способны вызвать счастье, то на что вы можете рассчитывать?
- На ожидание лучшего! - воскликнул он, - Теперь понятно. Зритель наполняется надеждой, отождествляя себя с героем, или веря герою.
- Вот и всё. Эмоции конкретной не будет, как в художественном фильме. Зритель тренирует в смысловом кино очень много отрицания в конкретике, и лишь ожидание в положительном. Не равновесно такое сочетание. Вот чем математика благороднее, чем смысловое кино. Математика не тренирует отрицание в конкретной живой повседневности. Так искусство становится угрожающим. Я ещё выпустил патологию кино, когда режиссёр и сценарист мутанты. Они будут насаждать своё "добро" и свою "справедливость".
- А если зритель не предрасположен?
- Это другая тема. Может быть поговорим потом. Так как здесь звучит тема воспитания и педагогики, морали и эстетики, культуры и этики. Но всегда помните, что восприятие и ум противоположны и исключают друг друга даже физиологически.

* *

*
Подобных встреч с режиссёрами, художниками, писателями, поэтами, музыкантами у меня огромное количество. Не только по долгу президента, но и как человек я с удовольствием и много общаюсь.
Удивляет во всех беседах то, что все аксиоматически ставят себя в созидатели. Все за "добро". Откуда же тогда берётся зло?
В школах воспитывают к добру. Искусство предназначено для добра. Религия о добре. Политика заботится о лучшем. Правоохранительные органы вообще всецело служат ради добра. Создают семьи ради лучшего. Получают профессии не во зло. Живут надеждами на добро и лучшее. Может быть с неба сыпется зло на всех без исключения помимо их воли?
Следовательно, сама постановка себя каждым человеком неосмысленная. Нет зла со стороны.
Искусство точно так же может воспитывать зло, несмотря на самоуверенность режиссёров и сценаристов. Искусство страшнее разбоя. К хулиганам есть недоверие, а к искусству его нет. Каждый человек с доверием садится возле телевизора и верит корреспондентам, содержанию кино и телепрограмм.
Настолько огромная весомость телевидения в жизни каждого, что воспитание добродетелей должно идти полным ходом. А преступность растёт!
Примитив дядей и тётей, дорвавшихся до средств массовой информации, обернулся ростом преступности.
Чего нет у этих дядей и тётей?
Сразу заметна бездарность в восприятиях. Они не тренируют созидательность в эмоционально-психической сфере духа Человека. Это им не дано, иначе преступление было бы чуждо телезрителям так же, как вы не пойдёте по улице нагишом.
Сразу заметна бездарность в интеллекте. Они не знают законы того органа, которым зарабатывают свой кусок хлеба.
Им некому ответить, так как в их руках средства печати и телевидения. Они не содрогаются от факта роста преступности. Они настолько не критичны, что не понимают того, что иных средств информации кроме тех, которыми обрабатывают они народ нет. Их всех избаловала чванливость назидателей. Они судьи!
Не пора ли с них спросить за их преступность.